Дипломатия Лаврова — это лавирование в бурных водах мировой политики, преодоление порогов конфликтности. В чем секрет его успеха? Возможно, в увлечении сплавом по быстрым сибирским рекам, которому уже почти полвека?

Никто из них точно не помнит, кому первому пришла в голову идея каждое лето сплавляться по сибирским рекам. Говорят, это был Юрий Исаков (ныне посол, долгое время он проработал с Сергеем Лавровым в Нью-Йорке). Родом из Башкирии, он знал местные речки, ходил по ним. Группе ребят — студентов МГИМО, которая сформировалась в конце 60-х годов в студенческом стройотряде, эта идея понравилась.

Помимо Исакова и Лаврова это были Андрей Бугров (сегодня старший вице-президент «Норникеля»), Михаил Немойтин (предприниматель), Андрей Денисов (посол России в Китае), Андрей Терехов (юрист-международник, долгое время работавший в ООН), Виктор Коннов (экс-руководитель Россотрудничества в Китае), Александр Малинин (директор компании «Бриллианты АЛРОСА»), позже присоединился Юрий Кобаладзе (генерал СВР в отставке, профессор МГИМО).

Довольно долго они ходили по тихим, спокойным рекам, а потом решились перейти на Катунь.

Река Катунь берет начало на южном склоне Катунского хребта, у подножия горы Белухи, у южной оконечности ледника Геблера в центральной части Алтая. Катунь имеет 254 притока, носит в своей средней части порожистый характер, а в нижней — характер степной реки. Сливаясь с Бией к юго-западу от Бийска, образует Обь, одну из самых крупных рек Сибири.

Название Катунь связано с несколькими версиями, которые, впрочем, сводятся к одному объяснению. Местные жители называют ее Кадын-Суу. «Кадын» в переводе означает «царица, ханша». В якутском языке есть слово «хотун» — «госпожа, хозяйка». А в древнетюркском есть слово «хатун»— «повелительница, госпожа», которое связано с почитанием больших географических объектов: гор, рек и т.д. Со времени первого сплава прошло почти полвека. Что это для них — увлечение, отдых от кручения-верчения в водовороте мировых дел?

«Да,— соглашается один из них, прося из скромности не называть его имени,— увлечение, которое нас сплотило и сдружило. Ну и удовольствие, которое заключается в сочетании спорта с отдыхом. Ведь это не дом отдыха или санаторий, а непростая река, полная порогов, которые надо преодолевать. Это экстремальный спорт. И вместо того чтобы на две недели ехать на берег Черного моря, мы уходим на пороги. А на них разное случается — я как-то ногу сломал».

Сергей Лавров был одной из стержневых фигур «плотского движения» еще до того, как стал министром. «Он всегда был очень спортивным и выносливым парнем,— говорит другой участник экспедиций, также из скромности не хотящий публичности.— Он и до сих пор такой — поджарый, жилистый. Основная его функция в походе— костровой. Вообще ему нравится тяжелая, грубая работа. Он в одиночку мог повалить сухое дерево, распилить его, наделать поленьев и разжечь костер — бывало, что и одной спичкой!»

«Это увлечение, которое нас сплотило и сдружило. Ну и удовольствие, которое заключается в сочетании спорта с отдыхом. Ведь это не дом отдыха или санаторий. Это экстремальный спорт»

«У него даже прозвище — Лось,— рассказывает еще один анонимный плотоводец.— Кто его дал? Если честно, не знаю. Помню, мы как-то сидели в тенечке на берегу и смотрели, как он машет топором. Знаете, после веселой ночки — мы же сидим допоздна, выпиваем, песни поем, а встаем рано утром — хочется отдохнуть. А Лавров рубит деревья — надо ведь готовить, кормить людей. Вот кто-то и сказал: «Ну он и лось!»

Да и на плоту министр не уступит любому профессиональному сплавщику. «Есть один участок реки — Ювинские пороги, который мы в принципе знали. Но в один из сплавов мы почему-то оказались совершенно не подготовлены, и инструктор нам достался какой-то легкомысленный. На плоту нас сидело слишком много — человек десять, и когда мы влетели в порог, плот просто сломался пополам: раскололись шайбы, которые скрепляли металлический каркас. Их осколки летали в воздухе — как мы не погибли, это чудо какое-то... А в это время Лавров вдвоем с Баранкиным, капитаном нашим, как самые опытные, плыли рядом на резиновом ПСН, спасательном надувном плоту (раньше их на случай аварии с самолетов сбрасывали), и я вам скажу, что влететь в порог на нем— можно сразу в штаны наделать… А их так швыряло! Они долго не могли вылезти, когда пытались пристать к берегу, таким сильным было течение. В результате Лавров сломал палец на ноге, правда, не понял этого — ну болит и болит — и еще две недели жил с этой болью».

«Случиться может всякое. Но в этом и прелесть сплава, ты постоянно заряжен на опасность. Мы видим памятники погибшим на берегах, тем, кому не повезло»

Интересно, что, когда мы стали искать того Баранкина, чтобы его расспросить, выяснилось, что это «подпольная» кличка Александра Малинина. Но почему Баранкин? Оказалось, в 60-х годах у детей пользовался большой популярностью мультфильм «Баранкин, будь человеком!» про двух школьников — Юру Баранкина и Костю Малинина, которые позавидовали беззаботной жизни воробьев и, произнеся нехитрое заклинание, волшебным образом превратились в них.

Вспоминается бессмертное «Эта нога — у того, у кого надо, нога!», потому что у Лаврова c ней был еще один случай. Этой же ногой он, оступившись («Было темно, мы все усталые, ужин на костре»), попал в кипящий чан с хашем и обварился. Пришлось его везти в больницу.

Но главная опасность кроется все же в бурных водах реки. Случиться может всякое. «Но в этом и прелесть сплава, ты постоянно заряжен на опасность. Тебя может смыть с плота: волна настолько непредсказуема, раз — и ты уже в воде. Мы видим памятники погибшим на берегах, тем, кому не повезло. Катунь — очень серьезная река, может, «четверка» или «пятерка» по шестибалльной системе сложности. Важно относиться к этому увлечению ответственно, и мы в жилетах и касках. А главное — не выронить весло, поэтому при порогах инструкторы выходят на берег и осматривают их, чтобы выработать тактику».

Степень опасности реки зависит от ее полноводности, и тут год на год не приходится. Одно и то же место может выглядеть по-разному: в том году ты его пролетаешь, не замечая камня, а в этом году вода низкая и в этом месте вихрь. Полноводность зависит от сезона. «Скажем, идешь день за днем — и такая жара, что все камни видны. Но вдруг ливень как зарядит на всю ночь, и утром ручеек превращается в поток, который несется в Катунь, поднимая уровень. Получается, чем хуже погода, тем лучше: меньше порогов, проносишься пулей». Но они тут не ради того, чтобы «пронестись пулей». На каждый переход они тратят по три дня, устраивая стоянку, во время которой сидят у костра, поют песни, общаются под рюмочку. Едят. За кухню отвечает Юрий Кобаладзе. «Я набираю дикое количество продуктов. Готовлю заранее плов, фаршированные перчики, другие блюда. Если какую-то деревню проходим, покупаем у местных мясо и делаем жаркое. Вообще, я не люблю охоту, но кто-то из наших как-то застрелил косулю — так мы жарили ее на старой панцирной кровати, которую где-то нашли».

На каждом привале — песни под гитару. Есть у Юрия Лозы строчки про плот, «свитый из песен и слов». Из каких песен свит плот Лаврова? «Он любит петь Окуджаву, Высоцкого. Ну и конечно, свои песни — их у него десятки, сборник вышел. Долго может петь — феноменальная память!»

Какую песню чаще всего хотят услышать? «Конечно, «Кони привередливые»! И окуджавскую «Виноградную косточку». А мы подпеваем, на бис просим исполнить».

С Лавровым конкурирует Терехов, у которого тоже много песен.

«Есть у Юрия Лозы строчки про плот, «свитый из песен и слов». Из каких песен свит плот Лаврова? «Он любит петь Окуджаву, Высоцкого. Ну и конечно, свои песни — их у него десятки»

«Я их подкалываю,— шутит Кобаладзе,— говорю Терехову: «Ну что твои слушать, вот лавровские — это да!» А Лаврову говорю: «Твои, конечно, хорошие, но у Терехова получше».

Когда Лавров стал министром, его начали узнавать местные, а также туристы, которых много летом на Горном Алтае. «Как-то перед последней точкой мы обедали в ресторане в Барнауле. А за спиной у нас сидели три парня — здоровые, посматривали на нас. Вдруг один из них встает, идет к нам. Ну, сейчас бить будут. А он подходит и вежливо говорит: «Сергей Викторович, можно с вами сфотографироваться?» — «Конечно, пожалуйста».